Я родился и прожил всю жизнь в Петербурге. Чувство дома связано у меня со стабильным местом, любимыми людьми, защищённостью. В первую очередь дом для меня — это семья.
24 февраля я понял, что мое ощущение дома уже не станет прежним. Все осталось, как было, но стало совершенно другим — это очень противоречивое, сложное чувство. Как будто кто-то зашел внутрь дома и начал его разрушать без моего ведома — так политика может сломать маленькие крепости тысяч людей.
В начале марта мы с женой уехали из страны. Когда я уезжал, я не был уверен, что поступаю правильно: базово я могу существовать в Петербурге, рядом со своими родителями, работой. Все мои потребности были бы там удовлетворены, но мне не хочется делать жизнь выживанием: эмоционально мне в разы тяжелее оставаться в России. В том месте я больше не чувствую доверия. Мой дом перестал быть крепким, и я не уверен, что хочу просыпаться с чувством страха и незащищенности.
Политические события заставили меня отделить себя от любимых людей расстоянием. И сейчас мне особенно важно сохранять привычные опоры «дома»: общаться с семьей, делать то, что ассоциируется с домом. Для меня это чайная церемония: я дома тогда, когда могу сесть и налить чай.
Я вряд ли решился бы уехать из страны без жены. Она как раз была тем, что соединяло меня с чувством дома.
Но история сложилась так, что жена ушла от меня неделю назад. Это событие — еще один разрушительный удар по фундаменту. Сначала мне хотелось убежать куда-то, где меня спасут и защитят. Я хотел улететь в Россию к друзьям, спрятаться, соединиться с тем, что осталось. Так в чужой стране я как будто еще раз потерял дом.
Но я остался здесь. Для себя я решил, что возвращение — это шаг назад к разрушенным стенам. Все эти события помогут мне снова обрести себя истинного там и с теми, где я хочу быть — но путь нужно пройти заново и найти что-то новое.
Сейчас я нахожусь как будто в лимбе: я и не здесь, и не там. Я потерял привычное, но не обрел новое.
Я в пути к самому себе в новом мире.